Юный месяц блестит, как хрусталь. Надо мною витает печаль. Как вдолбить мне соседям идею всеобщего братства? Ля-ля-ля-ля-ля. Им плевать на ученье мое, Им важней, где развесить белье. Занята моя паства Захватом чужого пространства. Может, хватит орать и ругаться? Может, сесть, забухать и обняться? Всем сестрам — по серьгам, Всем быкам — по рогам, Каждый должен сейчас побрататься: Правый с левым, Черный с белым, Умный с глупым, Доктор с трупом, Суд с бандитом, Гой с семитом, Водка с квасом, Лужков с Чубайсом — Братство! Вот стоят неземной красоты Наши меньшие братья — менты. Как завижу фуражку, тотчас становлюсь мизантропом. Будут бить меня по голове, Если я не прописан в Москве, И станцуют на мне В два притопа, четыре прихлопа. Но я иду к ним, любовью объятый, А на лбу проступают стигматы. И, дубиной сражен, Я паду на газон К сапогам мной любимого брата. Но станут братья: Теща с зятем, Скромный с хамом, "Спартак" с "Динамо", Китай с Тайванем, Хачик с ваней, Бомж с богатым, МХАТ со МХАТом — Братья! Вот идет человек молодой. Он хороший, но только бухой. Скажет: "Дай закурить, Землячок", и отнимет всю пачку. Ля-ля-ля-ля-ля. У него из дерьма голова. Нету братьев — сплошная братва. Раз идея мертва, Стану класть сигарету в заначку. Не нужны мне чины и богатства, Дайте братства мне, сволочи, братства! Может, все же сядем рядком, Поговорим хоть ладком За пивком? Надо чаще встречаться! ........................... ..............only one. Я говорю: "Libertй, йgalitй, fraternitй". А мне говорят: "Варьете, декольте, карате. Робеспьер, — говорят, — начал с братства, пришел к гильотине". Ля-ля-ля-ля-ля. Я поплачу над быстрой рекой. Что же я неспокойный такой? Ну на кой им, на кой Голос мой, вопиющий в пустыне? Под окном огорожена грядка, Отчуждающий символ упадка. И я иду по гряде Аки Бог по воде, И кричит мне соседская бабка: "Камо гредеши? Куды глядеши? Видать, нажрамши И не проспамши". Но людям — братство, Гадам — гадство, Бабкам — грядки, Бардам — бабки! Dixi!